В Петербурге подобный случай произошел пока всего один раз. Кстати, сама жертва законодательного казуса Антонина Елисеева написала о нем подробно в «Санкт-Петербургских ведомостях» еще 23 марта 2007 года.

Напомним ее ситуацию. Антонина, имея на руках действующий полис ОСАГО, попала в ДТП и была признана виновницей аварии. Машина пострадавшего была застрахована в добровольном порядке как объект собственности (КАСКО).

В такой ситуации потерпевшая сторона могла предъявлять требование о возмещении ущерба к одной из трех сторон: к виновному водителю, к страховой компании, в которой виновник оформил ОСАГО либо к страховой компании, где была приобретена КАСКО. Естественно, что в подобной ситуации обращаются к третьему источнику, ведь с физического лица что-либо истребовать сложно, а условия КАСКО для потерпевшего выгоднее (за это в добровольном порядке и платят деньги).

Затем компания, выдавшая КАСКО, должна в свою очередь получить деньги. Антонина Елисеева вполне резонно предполагала, что страховая фирма, имевшая договор с пострадавшим водителем, предъявит претензии к страховой компании, где она застраховала свою автогражданскую ответственность. Однако та подала иск именно к Антонине. Причем не сразу, а почти три года спустя. И тут выяснилось, что закон об ОСАГО ограничивает срок ответственности страховой компании всего двумя годами. А Гражданский кодекс РФ разрешает предъявлять претензии по имущественному ущербу в течение трех лет. В итоге судья в первой инстанции обязал Антонину Елисееву выплатить ущерб (более тысячи долларов), а действовавший на момент аварии полис ОСАГО фактически оказался бесполезной бумажкой.

Обязательная автогражданская ответственность вводилась в нашей стране тяжело, ведь расставаться с деньгами никому не хотелось. Но сейчас она уже прижилась — слишком много было случаев, когда виновный водитель по бедности (настоящей или фиктивной) не компенсировал ущерб от ДТП. И вот теперь, оказывается, деньги с народа на полисы ОСАГО собирают, а защиту взамен дают далеко не всегда. Более того, обязательный «оброк» вносится не в казну, а в карманы частных компаний-страховщиков.

Представители страхового сообщества пытаются успокоить общественность. Дескать, на всю Россию судебных решений, подобных вынесенному по делу Антонины Елисеевой, — не более десятка. Правда, независимые эксперты считают, что таковых — на порядок больше. Но даже если аналогичных случаев сто, то относительно миллионов страховых полисов это действительно капля в море. Правда, речь идет о той самой ложке дегтя, что всю бочку меда портит. Резонанс от каждого такого дела подрывает доверие ко всему бизнес-сообществу в целом.

Может ли быть в этих отдельных случаях сговор недобросовестных страховых компаний? Вряд ли: «сэкономленные» на автовладельцах-виновниках деньги — это копейки в сравнении с масштабом бизнеса. К тому же, намеренно оттягивая подачу иска дольше двух лет, страховая компания теряет деньги в результате инфляции. Да и у ответчика денег может элементарно не оказаться. Конечно, есть фирмы с плохим менеджментом. Там дело могут затерять в бумагах и спустя годы неожиданно найти его и подать иск — уже к гражданину, раз уж время для обращения к его страховой компании безвозвратно прошло...

Глава Северо-Западного представительства Российского союза автостраховщиков Петр Щербаков считает, что главное — решить вопрос в принципе, чтобы он не зависел от настроений или уровня компетенции конкретного судьи. Выход один — либо решение Конституционного суда РФ (но туда должен кто-то подать иск и дождаться рассмотрения дела), либо поправка в законодательство (а это работа для Госдумы).

Ну а пока ряд страховых фирм декларировал, что добровольно отказывается от подачи исков к автовладельцам, имевшим на момент аварии полис ОСАГО.